При жизни Мастера в Ашраме существовала практика, когда преданные присылали письма с просьбами о самых разных вещах. Большинство из них просили Бхагавана благословить их начинания и особо отмечали, что лист с ответом должен быть освящен его святым прикосновением.

Многие писали, желая, чтобы их молитвы или желания исполнились. Другие просили разъяснений по доктринальным моментам. Тем не менее другие послания несли в себе сомнения, высказанные относительно практики. Шри Бхагаван не имел привычки отвечать на письма. Интеллигентный брамин, прикрепленный к ашраму, имел привычку заниматься двумя последними видами переписки. Неизменно большинство писем, написанных на европейских языках, попадали в его руки, чтобы быть обработанными соответствующим образом. Он писал и зачитывал свои ответы Мастеру.

Когда я вел эти дневники, я записывал их после естественной, синдицированной моды; таким образом, в этой рукописи вы видите амальгамированное и перемешанное содержание этих писем вместе с вопросами, заданными непосредственно в зале. Это не нужно понимать так, что это наносит какой-либо ущерб аутентичности содержания этих дневников. Правда, ответы составлял другой человек, но мастер выслушал их с большим вниманием, и если он хотел внести какие-то изменения, исключения или дополнения, то сразу же указывал на это.

Он не возражал против того, чтобы нанести этому человеку удар костяшками пальцев, если Бхагаван хоть в малейшей степени почувствует, что необходимо внести какие-либо исправления или другие изменения. Так что, по сути, ответы, данные в письмах, – это тоже его слова. Таким образом, во время написания этих дневников мне и в голову не приходило создавать сплит на основе того, что было бы просто исключительно теоретическим рассмотрением. Сейчас, во время составления этой работы, мне вдруг пришло в голову, что некоторым читателям, возможно, не терпится, чтобы такое раздвоение было доступно из текста.

У меня нет ни ресурсов, ни находчивости, чтобы перепечатать эту рукопись ab initio; поэтому я прибег к следующей стратегии: что касается той части рукописи, которая приходится на эту дату или раньше нее [of the diary-entry]К нему приложен отдельный лист с указанием идентификационных номеров тех страниц и абзацев, которые содержат содержание, которое – насколько мне помнится – представляет собой “косвенные слова” мастера, если можно так выразиться; а что касается той части, которая идет после, то я использую альтернативную наборную корзину шрифта Clarendon, чтобы выделить, как это будет определено оптимальными возможностями моей памяти, именно такие “косвенные слова”, тогда как остальная часть набрана, как обычно, шрифтом Frakturschrift.

Вообще, значительная часть длинных, похожих на лекции высказываний здесь принадлежит брамину, который в то время возглавлял “доктринальный и зарубежный корреспондентский отделы” Ашрама. По правде говоря, я беру на себя столько хлопот, чтобы сделать это раздвоение заметным, только для того, чтобы удовлетворить случайную прихоть любого Рамана-подвижника, который, возможно, случайно окажется в состоянии рассказать об этом. На самом деле всё это, на мой взгляд, совершенно излишне; ни одно письмо не могло покинуть Ашрам без явной подписи мастера, а мастер был не из тех, кто проявляет пренебрежение в любом вопросе.

Этот брамин был довольно образованным человеком, блестяще разбирался в учении Бхагавана и часто выступал в роли его переводчика для кавказских посетителей. Прежде всего, он, похоже, был лично выбран самим мастером для выполнения задачи по управлению корреспонденцией, которой он занимался, и это должно сказать последнее слово в этом вопросе.

Примечание БЛУТКЕЙМА: То, что ты читаешь, является содержимым текстовых файлов – точнее, .wsd-файлов, сгенерированных WordStar, которые пришлось преобразовать в текстовые файлы, чтобы их можно было сделать понятными современным текстовым процессорам. Никакой информации о шрифтах у меня нет. Не было найдено и следов отдельного идентификационного листа, о котором говорилось выше.